Три дня, которые потрясли мир
В этих условиях редакция сочла необходимым направить в Москву, ставшую центром происходящих событий и сопротивления путчу, группу корреспондентов.
Ранним пасмурным утром 19 августа страна и мир узнали о государственном перевороте в СССР. Четыре бумаги, датированные воскресеньем, дали представление о раскладе сил.
Указ вице-президента СССР Геннадия Янаева «О вступлении в исполнение обязанностей Президента СССР с 19 августа 1991 года», сообщение о болезни Горбачева вызвали ассоциацию скорее с событиями 64-го и 73-го годов, чем с «Медицинской энциклопедией»: стало ясно, что Президент либо убит, либо арестован.
Обращение к главам государств и правительств и генеральному секретарю ООН: страна, лишенная всякой информации, кроме сообщений хунты, поняла, что реакция Запада резко негативна, выдранные из контекста куски зарубежных откликов в «Известиях» никого не убедили.
Обращение к советскому народу: многочисленные обещания покончить с преступностью, снизить цены, повысить уровень жизни, сделанные людьми, ответственными за эти и многие другие проблемы, ясно продемонстрировали, что плюсы надо заменить минусами и белый цвет черным.
Заявление советского руководства, подписанное Янаевым, Павловым, Баклановым: чрезвычайное положение, образование ГКЧП в составе восьми малосимпатичных личностей, отмена свободы печати, митингов и демонстраций - все это свидетельствовало о попытке возвращения тоталитарной диктатуры.
Путч начался.
19 августа
Ранним утром несколько молодых людей в строгих костюмах снимали в витринах ТАСС фотографии Михаила Горбачева. ГКЧП начал по классическим канонам «триумфального шествия Советской власти»: в регионах страны образованы местные комитеты по чрезвычайному положению, Москва и Ленинград оккупированы войсками, Горбачев блокирован в Форосе, пресса поставлена под контроль, Лукьянов услужливо объявил о созыве сессии Верховного Совета СССР 26 августа...
Сопротивление началось с утра. «Интерфакс», «Постфактум», Российское информационное агентство продолжали передавать объективную информацию о ситуации в стране. Комитет конституционного надзора СССР поставил под сомнение законность действий ГКЧП. И, наконец, российское руководство, собравшись в Белом доме, объявило действия путчистов антиконституционными и приняло обращение «К гражданам России» с призывом дать отпор хунте.
Центр Москвы превратился в один гигантский митинг. Войска, находившиеся в городе (около 500 танков, полки КГБ, спецназа, гарнизон), получили приказ очистить площади и блокировать резиденцию российского руководства. В это же время члены ГКЧП лицемерно сообщили, что пока «ограничиваются предупреждением» Бориса Ельцина.
«Предупреждение» запоздало. Войскам, вышедшим к Белому дому, противостояли десятки тысяч москвичей. Экипажи нескольких танков перешли на сторону демократических сил и взяли Белый дом под охрану. Рязанский десантный полк оказался исключен из числа сил путчистов. За ним последовали части Кантемировской и Таманской дивизий.
10.00. Редакция «Комсомольской правды» блокирована БТРами.
12.10. Борис Ельцин зачитывает с танка обращение «К гражданам России». Руслан Хасбулатов принимает решение о созыве чрезвычайной сессии Верховного Совета РСФСР 21 августа.
В городе прошли слухи, что вице-мэр Лужков послал подальше явившихся к нему путчистов и спешно санкционировал митинг на Манежной, назначенный на 20 августа. Хунта предпринимает контрмеры: постановлением № 2 закрыты все газеты, кроме «Труда», «Известий», «Правды», «Рабочей трибуны», «Красной звезды», «Советской России». Янаев издает указ о введении в Москве чрезвычайного положения и назначении комендантом города командующего войсками Московского округа генерал-полковника Калинина.
С другой стороны началась вербовка ополченцев. По приказу вице-президента РСФСР Александра Руцкого, милиция, президентская охрана и отряды самообороны, вооружившись автоматами, берут Белый дом и его помещения под охрану. К середине дня 19 августа центры силы окончательно сформировались.
18.00. В пресс-центре МИД СССР, шеф которого заигрывает с путчистами, состоялась пресс-конференция членов ГКЧП, превратившаяся по сути в капитуляцию перед прессой.
22.00. У Белого дома многотысячные толпы, ночью ожидается возможный штурм.
24.00. Вышел третий со времени начала путча указ Ельцина, в котором он освободил военнослужащих от подчинения нарушающим Конституцию командирам и обвинил путчистов в измене.
Ночь с 19 на 20 августа стала фактическим началом гражданской войны. Войны, длившейся три дня.
20 августа
Митинг у Белого дома, продолжавшийся всю ночь, вырос не только вширь, но и ввысь: над зданием поднят дирижабль с российским флагом. В половине пятого утра на вахту расположенной здесь радиостанции заступил Владимир Молчанов. Он, как и многие выступавшие, попросил прощения у Горбачева и заявил: «Михаил Сергеевич, вы - мой Президент»...
Гайд-парк на Пушкинской площади сохраняет привычный вид, правда, центром его на этот раз стали не ораторы-самородки, а распахнутые окна редакции «Московских новостей», из которых динамик выдавал информацию новоиспеченного «Радио «МН». На стендах газеты, лишенной возможности печатать тираж, ежедневно вывешивались листовки и гранки экстренных выпусков. 22-го последовал уже типографский вариант газеты под шапкой «МН» закрыты - «МН» выходят». Опубликовано обращение Совета учредителей «МН» с призывом дать отпор путчу.
10.00. Руцкой, Силаев и Хасбулатов передали ультиматум Ельцина Лукьянову с требованием отменить цензуру, распустить ГКЧП, организовать встречу с Горбачевым. 12.00. Становятся известными подробности столкновения на Садовом кольце.
В ночь на 20-е баррикада у Смоленской площади на Садовом кольце была атакована БМП. Один человек убит автоматной очередью, другой, бросившийся за телом товарища, задавлен. Колонна прорвала баррикаду и затормозила у входа в тоннель под Калининским проспектом. Воспользовавшись ситуацией, горожане кидают бутылки с горючей смесью. Машина взорвана, экипаж покинул ее. Ночь «освещают» трассирующие автоматные очереди.
Пять танков Таманской дивизии, занявшие позицию у гостиницы «Украина» (напротив Белого дома), окружены баррикадами из передвинутых троллейбусов, грузовиков, камней и арматуры. Здесь стоит цепь Комитета солдатских матерей с плакатом «Солдаты, не стреляйте в своих матерей и сестер».
Вторая половина дня. Моросящий дождь. По призыву Станкевича к Белому дому движутся тысячи москвичей-мужчин для защиты его от возможного штурма. Под гигантским трехцветным полотнищем организована бесплатная кухня, раздача сигарет и воды. Горожане угощают остающихся в танках солдат. Защитников призывают продержаться еще два-три дня.
На второй день сопротивления охрана Белого дома была упорядочена. Ночью семьдесят тысяч человек, взявшись за руки, образовали десятки живых «колец» вокруг здания. Лестницы и ближние подступы блокированы баррикадами, и журналистам приходится сочетать исполнение профессиональных обязанностей с альпинизмом. И у самых стен, испещренных надписями «Долой КПСС», «Фашизм не пройдет!», «Забьем снаряд мы в тушку Пуго!» и так далее, - цепи бойцов самообороны, представляющих многие города страны, милиция и сотрудники профессиональной охраны. Ночью появилась информация о возможном применении газов, появились противогазы, ватные и марлевые повязки...
20.00. «Я не верю, что Лукьянов не знал о готовящемся перевороте», - заявил Борис Ельцин.
23.00. На Манежной - движение танков, направляющихся к Белому дому.
00.45. Руцкой объявил о готовности к штурму и возможности проникновения в здание переодетых сотрудников КГБ.
В час ночи начался штурм Белого дома. Танки и бронемашины прорывают цепь демонстрантов, забросавших их камнями и бутылками с зажигательной смесью. Экипаж одной из машин открывает автоматную стрельбу; один человек убит, двое ранены.
Колонну БМП, запертую в тоннеле под Калининским проспектом, продолжает сторожить толпа горожан. Табличка: «Наш трофей».
Лаконичность вообще сопутствовала настенной «живописи» в эти дни. И рядом с «КПСС к ответу!», «Дадим краснопузатым последний бой», «Хунте - нет!» соседствовали совсем краткие «Язов - говно!», «ГКЧП - ...». Некоторые лозунги были перенесены на броню танков.
1.19. Стрельба на южных окраинах Москвы, откуда в центр движутся танки.
1.20. Стрельба у посольства Соединенных Штатов, ставшего местом паломничества огромных толп. Есть убитые и раненые; на следующий день здесь появляются цветы.
1.47. Глушение радио «Эхо Москвы».
Вторая тревожная ночь осталась позади. Наступал рассвет 21-го.
21 августа
Утром 21 августа обезличенный голос по радио огласил приказ военного коменданта Москвы о введении в городе чрезвычайного положения. Вся власть в 33 районах города передавалась районным комендантам. С 23 до 5 часов утра вводился комендантский час, в течение которого все жители города должны были «не покидать пределов своих жилищ».
Неизвестно, были ли уже отпечатаны бланки ночных пропусков, но уже к середине дня стало ясно, что Москва их не востребует. Большая часть центра находилась под контролем демократических сил. БТРы на Пушкинской площади и ближайших улицах сохраняли нейтралитет, экипажи улыбались и охотно позировали перед фотокамерами. Вопрос «вы будете в нас стрелять?» здесь уже не возникал. В Моссовете красные флаги дополнил трехцветный российский, выставленный накануне в одном из окон верхнего этажа.
6.00. Янаев позвонил госсекретарю РСФСР Бурбулису и сказал, что хотел «только экономически поднять страну, не зная, к каким последствиям это приведет».
8.50. Генерал-полковник Кобец сообщил журналистам об итогах минувшей ночи: 7 человек погибло, ополчение захватило три бронетранспортера.
В 10 часов начала работу чрезвычайная сессия Верховного Совета РСФСР, принято решение о прямой трансляции, Хасбулатов заявил, что «ГКЧП отстранил от власти законного Президента страны, осуществил переворот, поставил страну на грань гражданской войны». Днем на сессии выступил Ельцин, который сообщил, что члены хунты выехали во Внуково, отдан приказ захватить их в аэропорту. Спустя некоторое время распространилась информация, что во Внукове идет бой...
Манежная площадь, ставшая 19 августа местом проведения многотысячного митинга, оцеплена бронетранспортерами и цепью солдат в окружении горожан. Площадь пуста и, пожалуй, остается единственным местом в Москве, ласкающим взоры путчистов. На вопрос «Кому подчиняетесь?» круглолицый сержант, призванный из Кургана, лаконично отвечает: «Своему командиру». И пожимает плечами, не зная, что намерен предпринимать командир.
Садовое кольцо близ Смоленской площади перерезано баррикадой из целых и обгоревших троллейбусов. По парапету уходящего под Калининский проспект тоннеля - надпись «Вечная память вам, ребята!» Место гибели москвичей окружено толпой; рядом с тонкими церковными свечками, прилепленными к асфальту, квадрат из цветов. В память о погибших кладут пачки сигарет, зажигалки, хлеб. В двух целлофановых пакетах мятые рубли и пятерки соседствуют с хрустящими «фантиками», изобретенными полгода назад одним из путчистов. Друг успокаивает рыдающего «афганца»: «Не матерись, пожалуйста, не матерись...»
14.10. На сессии Верховного Совета РСФСР выступил помощник Президента СССР Г. Шахназаров, сообщивший о состоянии Горбачева.
15.20. Подал в отставку министр культуры СССР Н. Губенко.
Белый дом - в кольце баррикад и противотанковых ежей. С обеих сторон митинги: на набережной - стихийный, вокруг танков с трехцветными знаменами и гвоздиками на стволах; с другой стороны - организованный с микрофонами на балконе и частым скандированием: «Россия!», «Ельцин!», «Долой фашизм!»
В три часа дня окружение Белого дома провожает Силаева, садящегося в автомобиль.
- «Куда он?»
- «За Горбачевым!».
Машина трогается. Силаев быстро опускает стекло и машет рукой с двумя растопыренными пальцами. «Удачи вам, Иван Степанович!».
16.00. Руцкой направился во Внуково. Как стало известно, два самолета - один с российской делегацией, другой с Лукьяновым берут курс на Форос.
18.30. Горбачев позвонил Ельцину.
20.00. Президентский самолет готовится взять курс на Москву.
В середине дня 21 августа ситуация в Москве окончательно переломилась в сторону демократов. По достигнутому соглашению армия покидает Москву. Свободны Манежная и Пушкинская площади, на «Пушке» солдат провожает толпа.
- Уходим, - заметил старший лейтенант. - В очередной раз подставлена армия. Стыдно за все...
В 19 часов последние танковые колонны покидают город по Волоколамскому и Ленинградскому шоссе.
Вечером Москва начинает возвращаться к привычной жизни и коммерческой суете. Книги и значки с изображением двух президентов приносят хорошую прибыль. Таксист, взявшийся за тридцатник покрыть расстояние, измеряемое счетчиком в восемь рублей, делится впечатлениями:
- Кто за что воюет - хрен разберешь. Вчера аж плохо стало: черт дернул поехать в Апрелевку, на Киевском шоссе оказался между двумя танковыми колоннами...
И с легкостью переходит на проблемы валютных заработков. Москва бодрствует и засыпает с единым предположением:
- Эта ночь - их последний шанс.
22 августа. Послесловие.
Слабое подобие использования этого шанса - атака спецназа на Белый дом, отбитая практически бескровно. С утра избыток победной информации: об аресте членов хунты и возвращении Горбачева в Москву. Пресс-конференция вице-президента Владимира Щербакова, показанная накануне по телевидению, вызвала хохот и повторенную Горбачевым фразу: «Даже переворот сделать не могут!»
Все закрытые решением ГКЧП газеты работают в нормальном режиме. Особый интерес вызывают «Известия», поведение которых напомнило хронику сообщений одной из парижских газет в дни возвращения Бонапарта с Эльбы: первый день - корсиканское чудовище высадилось в бухте Фрежюс, второй день - узурпатор подходит к Греноблю, третий день - Бонапарт в Гренобле, четвертый день - Наполеон взял Лион и пятый день - его императорское величество сегодня вечером ожидается в Фонтенбло. Решением редакционного коллектива «Известий» главный редактор Ефимов за сотрудничество с путчистами смещен. До возвращения Голембиовского обязанности главного редактора исполняет Друзенко.
В 12 часов начался «митинг победителей» на площади перед Белым домом. Победа несомненна. Из всех регионов страны поступают сообщения о крахе путча и возвращении армии в казармы. В Москве начинают разбирать баррикады, кроме одной, остающейся в качестве памятника.
Вечером завершилась пресс-конференция Президента СССР Михаила Горбачева, который осудил переворот и приступил к исполнению своих обязанностей. В 20.00 часов город вздрогнул от артиллерийского залпа - салют победы. «Татарстан» набирал скорость вдоль перрона Казанского вокзала под рассыпающимися букетами разноцветных ракет. Путч провалился.
Газета «Вечерняя Казань» (Казань), 26 августа 1991 года